Когда умирает любовь - Страница 20

Консультант «Оракула», учитель мистер Коллинз держал в руках страницы машинописного текста, которые Элизабет отдала ему несколько дней назад. Это была первая статья из серии, которую она собиралась назвать «Дневник сестры милосердия», и писала ее Элизабет очень увлеченно. Но сейчас, несмотря на похвалу мистера Коллинза, ей оставалось лишь грустно пожать плечами.

– Спасибо, – сказала она. – Думаю, я была действительно радужно настроена, когда писала это.

– А сейчас уже нет? – Он уселся на край стола и впился в нее своими небесно-голубыми глазами. – Надеюсь, ты не собираешься бросать работу в больнице?

– Нет, она мне все еще нравится. – Элизабет не могла выдержать его взгляда. Интересно, он заметил, что она плакала? – Просто иногда принимаешь все слишком близко к сердцу.

– Понимаю. Со мной такое тоже бывает.

Мистер Коллинз ласково улыбнулся. Он был намного симпатичнее других учителей в школе. Но не это больше всего ценила в нем Элизабет. Для нее имело значение то, что с ним было легче всего говорить. И она не раз прибегала к нему в трудных ситуациях. Он всегда сочувствовал и никогда не осуждал. Он не влезал сразу же и не говорил, что и как надо делать, а заставлял ее самостоятельно находить единственно верный выход.

Элизабет почувствовала, что сейчас снова расплачется.

– Это ужасно, когда кто-то болен, серьезно болен, и вы знаете…

– Мистер Коллинз! – внезапно перебил ее Джон Пфайфер. – Вы должны просмотреть фотографии игры, которая была в понедельник. Они действительно классно получились.

Джон, спортивный корреспондент «Оракула», помахал стопкой снимков перед носом мистера Коллинза.

– Я скоро освобожусь, Джон, – сказал он. – Мы поднимемся с Лиз ко мне в кабинет. Дождись, пока мы вернемся, хорошо?

А Элизабет он сказал:

– Я кое о чем хочу поговорить с тобой. Думаю, это лучше сделать наедине.

Элизабет печально кивнула и последовала за мистером Коллинзом к двери.

– Ладно, мистер Коллинз, подожду. У меня здесь полно работы! – прокричал Джон и рванулся в направлении освещенного стенда.

Он чуть не столкнулся с Оливией Дэвидсон, которая несла картонную афишу, рекламирующую вечер одноактных пьес, поставленных драматическим кружком.

В своем загроможденном вещами кабинете мистер Коллинз убрал со стола стопку бумаг и жестом предложил Элизабет сесть.

– Я знаю, как ты занята, – начал он, – но разреши тебя спросить. Это про Макса Деллона. Боюсь, что без чьей-нибудь помощи он не напишет следующей работы по английскому.

Элизабет старалась не думать о Трисии и сосредоточиться на том, что говорил мистер Коллинз. Макс Деллон был ведущим гитаристом в школьной рок-группе «Друиды». Элизабет знала, что за его ершистым и надменным поведением скрывался серьезный, талантливый музыкант. Макс был немного взбалмошный, но в целом – хороший парень.

– Ты моя лучшая ученица, – продолжал мистер Коллинз. – Я надеялся, ты сможешь подтянуть Макса. Я говорил с его родителями, и они хотят заплатить за эти часы.

– Конечно, мистер Коллинз, я буду рада помочь, – без особого энтузиазма произнесла она.

Ее мысли вновь перенеслись к разговору с Трисией.

– Мне кажется, тебя не слишком это увлекает. Может, тебе надо немного обдумать мое предложение? – спросил он.

– Нет, спасибо. Нормально… просто… сейчас меня ничто не увлекает.

– Теперь понятно, – сказал мистер Коллинз и тихо добавил: – Лиз, ты не хочешь мне рассказать, что тебя беспокоит?

Элизабет кивнула, стиснув зубы, чтобы не расплакаться.

«Все нормально», – сказала она себе.

Она могла сказать мистеру Коллинзу. Он бы понял. Он бы помог ей решить, что делать.

И вдруг разом все рассказала: Стивен и Трисия расстались, она узнала о болезни Трисии, и потом… это ужасное обещание, которое она дала умирающей девочке. Мистер Коллинз просто молча слушал, пока она не закончила. Потом тяжело вздохнул, положив руки перед собой на парту.

– Понятно. Здесь надо выбирать, – сказал он.

– Как мне нарушить свое обещание? – спросила она, вскинув руки. – Это ей решать, говорить Стиву или нет.

– Все верно, – согласился мистер Коллинз. – Но я думаю, это глупое решение. Я понимаю, она только пытается уберечь Стива, но так в итоге ему может стать еще больнее.

– Я тоже так думаю.

– Ты пробовала поговорить с ней об этом?

– Пробовала, но она уже приняла решение. Она уверена, что так будет лучше, хотя я знаю, что самой ей очень тяжело. Мистер Коллинз, она действительно любит моего брата. Больше, чем я могла себе представить.

– Я уверен, что любит, но любовь затмила Трисии правду. Она не может защитить его от подобного. Никто не может.

– Я ей так и сказала, но она не послушалась меня. Это несправедливо! – вырвался у нее отчаянный крик. – Почему так должно было случиться? Трисия одна из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречала.

– Иногда жизнь бывает очень несправедлива, – грустно согласился мистер Коллинз.

Теперь Элизабет плакала, не в состоянии сдержать себя.

– Мистер Коллинз, что же мне делать? – прорвалось между всхлипами. – Как мне нарушить свое обещание? Она сказала, что рассчитывает на мое молчание. – Она положила голову на стол мистера Коллинза и безудержно зарыдала.

– В большинстве случаев лучше держать свое слово, – сказал он и в утешение положил ей руку на плечо. – Но так часто мы даем неправильные обещания! В таком случае, неправильно их и сдерживать.

Элизабет подняла голову:

– Как я могу быть уверена, что это неправильное обещание? Как я узнаю, что, сказав все Стиву, не совершу ужасной ошибки?